Миндальное сердце  - Черстин Лундберг Хан

И я как можно беспечнее помахал поводком.

– О боже, – произнес бегун. – Твоя собака… она что, больна?

– Нет, но… Вам вовсе не обязательно…

Что я мог сказать? Я почувствовал, что краснею. Но девчонки и парень, должно быть, решили, что я просто в шоке. Бегун быстро скинул кроссовки и решительно шагнул в воду.

– Она где-то там, – сказала одна из подружек, показывая на палку, плававшую на воде.

С аллеи парка свернула девушка с детской коляской и присоединилась к кричащей и машущей руками группе. Я же медленно попятился назад, сжимая в руке поводок. Оглянувшись через плечо, я увидел на другом конце аллеи две фигурки. Это были Бие и Хьюго. Он шли, о чем-то болтая и все еще не замечая шумихи вокруг пруда, но совсем скоро они услышат крик, посмотрят сюда и увидят меня!

Я резко повернулся, пересек аллею и помчался вверх по заросшему лесом склону. Я не останавливался, пока не оказался далеко между деревьями, откуда мне ничего не было видно и где никто не мог заметить меня. До меня доносились только плеск воды в пруду и девчачьи крики:

– Ники-и-и-та! Ники-и-и-та!

Я довольно долго просидел в кустах. Пришлось подождать, пока все уйдут. Спустя короткое время мне надоело сидеть на корточках. Я нашел камень и, пристроившись на нем, прислушался к тому, что творилось внизу, но отсюда было плохо слышно. Внезапно затрезвонил мобильный. Испугавшись, что слишком долгий звонок выдаст меня, я как можно быстрее вытащил телефон из кармана и ответил.

– Привет, Оскар, – прозвучал на другом конце бабушкин голос.

– Привет, – прошептал я в ответ, съежившись на камне, чтобы меня никто не видел.

– Алло! Это ты? – спросила бабушка.

– Да-а, – прошептал я чуть громче.

– Но у тебя странный голос, Оскар. Ты простудился? – разволновалась бабушка.

– Нет. Я просто… запыхался, когда бежал, – нашелся я.

– Упал? – испугалась бабушка. – Так ты ушибся? Что с тобой, Оскар?

– Нет, нет. Я НЕ упал. Все хорошо. Что ты хотела?

– Но ты точно не упал?

– Нет! – Я закашлялся и попробовал говорить нормальным голосом, но все равно как можно тише. – Зачем ты звонишь, бабушка?

– Я только хотела спросить, в котором часу ты придешь. Ведь ты сегодня ужинаешь у меня, помнишь? Я собираюсь приготовить рыбные палочки и картофельное пюре.

Волна облегчения прокатилась по моему телу, и я вздохнул полной грудью. Бабушкино картофельное пюре – это нечто совершенно потрясающее! Как раз то, что мне сейчас нужно.

– Я скоро приду… очень скоро, – ответил я.

– Отлично, – обрадовалась бабушка. – Тогда я поставлю варить картошку. Я тебя жду, Оскар!

Я выждал еще немного и, не слыша больше взволнованных голосов внизу, осторожно, словно вор, выбрался из рощицы и помчался к выходу из парка. Оглянувшись по сторонам, я выскочил на тротуар и побежал дальше между домами. Миновав первый квартал, я снизил скорость и, еще раз оглядевшись, направился обычным шагом к дому бабушки. Едва я оказался в прихожей, как до меня донесся восхитительный запах жареных рыбных палочек. Я скинул было ботинки, но тут же вспомнил, что собираюсь стать аккуратным Оскаром, и поставил обувь на полочку рядом с бабушкиными розовыми кроссовками и палками для ходьбы.

– Привет, мой славный малыш! – Бабушка обняла меня.

Надеюсь, теперь понятно, откуда у мамы эти вечные малыши.

– От тебя пахнет свежим воздухом, – сказала бабушка и, улыбнувшись, что-то вытащила из моих волос. Это оказался сухой лист из кустарника.

– Э-э… – протянул я. – Мы гуляли в роще, в парке.

– Вы с Хьюго? – спросила бабушка.

– Э-э… – снова протянул я и вдруг вспомнил, как Хьюго с Бие шли по аллее парка, о чем-то увлеченно болтая и не замечая ничего вокруг. В животе снова засвербило.

Потом мы сели есть. Бабушка явно была настроена поболтать, для чего даже надела свой слуховой аппарат. Она рассказала мне, какими удобными оказались ее новые кроссовки и что после тренировок у нее от палок болят руки, но это даже хорошо, и что ее подруга Анна-Лена после поездки в Португалию тоже решила купить палки для ходьбы.

– И вот погляди, что у меня есть, – радостно сообщила бабушка и достала что-то из-за пояса штанов. – Педометр! – Бабуля поцеловала крошечный дисплей и с гордостью объявила, что сегодня она сделала больше семи тысяч шагов. Не плохо, а?

– Просто замечательно, – кивнул я, вспомнив папиного глупого щенка из смартфона.

Должно быть, я вздохнул или еще чем-то выдал свое плохое настроение, потому что бабушка внезапно опустила вилку и внимательно посмотрела на меня:

– Вот я старая, все болтаю да болтаю и даже не спросила, как дела у тебя. Ты ведь хочешь мне что-то рассказать, верно?

Я поковырялся в картофельном пюре.

– Когда ты была маленькая, у тебя было какое-нибудь домашнее животное? – задал я вопрос.

– Еще бы, – ответила бабушка. – Мы же жили на ферме, когда я была ребенком. У нас были и куры, и овцы. И кошки.

– М-м… – задумчиво промычал я. – Должно быть, тебе было с ними весело.

Бабушка склонила голову набок:

– А почему ты об этом спросил?

Я немного поколебался, ковыряя вилкой в пюре, но потом рассказал ей все. Как я мечтаю о домашнем питомце, но мама с папой не разрешают мне его иметь, что они вообще не воспринимают меня всерьез. Я ничего не рассказал о малыше. Знает ли об этом бабушка, или для нее это тоже секрет? Я сказал только, что мама с папой плевать хотели на то, чего хочу я.

– Неужели? – спросила бабушка.

– Ну… Все в моем классе… ну, почти все имеют какое-нибудь домашнее животное. Я тоже хочу. Хотя бы маленькое…

Я так и сказал: маленькое. Но в то же время я понимал, что это неправда. Встреча в парке с золотистой красавицей Амелией зажгла во мне искру. Я хочу не абы что лохматое. Я хочу именно собаку! Но это желание было таким хрупким, таким нежным, как крошечное мягкое ядрышко под твердой скорлупкой миндаля, о котором рассказывала мне бабушка. Поэтому я не отважился сказать прямо:«Я хочу собаку».

– И они тебя не слушают? – спросила бабушка.

– Нет, – вздохнул я. – Папа принялся шутить про слона.

– Ясно, – протянула бабуля.

– Плохая шутка, – угрюмо добавил я.

Бабушка медленно кивнула.